(цифровая версия книги © Трухан Александр)
Люций Анней Флор (Lucius Annaeus Florus) написал во времена императора Адриана (между 117 и 138 гг. н. э.) краткий очерк римской истории от основания города до времён Августа, составленный путем сокращенного изложения трудов предшествующих историков и главным образом Тита Ливия (откуда и название труда Флора "Ерitотае rerum a populo Romano gestarum", т. е. "Извлечения из истории деяний римского народа"); в "Римской истории" Тита Ливия изложение было доведено как раз до походов Друза Старшего в Германию и его смерти в 9 г. до н. а.
I, 38 [В этой главе Флор рассказывает о нашествии кимров и тевтонов на Италию и о борьбе с ними римских войск под начальством Мария в 102-101 гг. до н. э.]
Кимры, тевтопы и тигурины, изгнанные из отдаленнейших областей Галлии морским наводнением в их стране (сомнительная версия), искали себе нового места жительства по всему свету (novas sedes toto orbe quaerebant). После того как им не позволили обосповаться в Галлии и Испании, они направились в Италию и по дороге отправили послов в лагерь Силана, а оттуда в сенат с просьбой, чтобы народ Марса (т. е. римляне) дал им сколько-нибудь земли как бы в качестве жалованья (ut Martius populus aliquid sibi terrae daret quasi stipen-dium), за что они готовы предоставить ему право распоряжаться их вооруженной силой по своему усмотрению. Но какие земли мог им дать римский народ, которому угрожали гражданские войны из-за аграрных законов? [После того как ни один из римских военачальников не мог справиться с варварами, против них выступил Марий.] Но и он тоже не решился тотчас же дать бой неприятелю и держал свое войско в лагере, дожидаясь, пока ие истощатся ярость и необузданная стремительность варваров, заменяющая у них доблесть. [Однако германцы быстро продвинулись по направлению к Альпам.] [Тогда] Марий, идя кратчайшими путями, с изумительной быстротой опередил неприятеля и прежде всего настиг у самого подножия Альп при Аквах Секстиях тевтонов, которых и разбил в сражении... Битва была такая жаркая, и врагам была устроена такая кровавая баня, что победоносные римляне пили из наполнившейся кровью реки кровь варваров не в меньшем количестве, чем воду. Твердо установлено, что даже сам король (rex) варваров Тевтобад, которому нипочем перепрыгивать с одной лошади на другую, меняя до четырех или шести лошадей, едва успел во время бегства вскочить на одного коня; в ближайшем лесу он был пойман. Во время триумфа он представлял собою необычайное зрелище, ибо, как человек исключительно высокого роста, он превосходил остальные трофеи.
После этого полного разгрома тевтонов Марий двинулся на кимров. А они - кто бы мог этому поверить? - зимою, когда горы еще неприступнее, уже хлынули подобно лавине с высот Тридентинских Альп и спустились в Италию. Они переправились через реку Атезис не по мосту и не на кораблях: со свойственным варварам безрассудством они сначала тщетно пытались преодолеть течение своими телами, а потом удержать его руками и щитами; запрудив реку множеством поваленных ими деревьев, они переправились на ту сторону. И если бы они сейчас же пошли войною на Рим, то опасность была бы велика. Но в стране венетов, - чуть ли не самой мягкой и теплой области Италии, их физическая сила ослабела под влиянием климата. Кроме того они были уже изнежены употреблением хлеба, вареного мяса и сладкого вина (panis usu carnisque coctae et dulcedine vini), когда Марий своевременно напал на них... Они сами просили нашего военачальника установить день битвы, и Марий назначил сражение на завтра же. Столкновение произошло на совершенно открытой равнине, называвшейся Раудиум. Кимры потеряли 65 тысяч человек, римляне - менее трехсот; целый день шла резня. ...Бой с женами кимров был не менее ожесточен, чем с самими кимрами, ибо они сражались с высоты своих колесниц и повозок, бросая оттуда во все стороны топоры и шесты; их смерть была не менее блистательной и славной: чем их борьба. А именно: когда Марий отказал их посольству в просьбе о даровании им свободы и жреческого сана (исполнить последнее требование было бы грехом), то они передушили и перебили своих детей; затем одни стали наносить друг другу смертельные раны, а другие повесились на деревьях или на упряжке своих повозок, сделав петли из своих волос. Король Бойориг (Boiorix rex) пал, неутомимо сражаясь в первых рядах, но его смерть не осталась неотомщенной.
Третий отряд - тигуринов, которые заняли как бы в качестве резерва склоны Альп в Норике, - рассеялся в разные стороны и исчез из виду в бесславном бегстве, сопровождавшемся разбойничьими набегами [по пути его следования].
II, 30. Посланный в эту провинцию Друз сначала покорил узипетов, затем ускоренным маршем прошел через страну тенктеров и хаттов. Исключительно богатой добычей, взятой им у маркоманов (в бассейне верхнего Мана), он украсил высокий холм, наподобие трофея. Затем он совершил одновременное нападение на самые могущественные [германские] племена - херусков, свевов и сугамбров, которые, казнив на кресте 20 центурионов, начали этим актом жертвоприношения войну. Они так твердо надеялись на победу, что зарапее распределили между собою по договору добычу: херускп выбрали себе коней, свевы - золото и серебро, а сугамбры - пленных. Но все случилось как раз наоборот. Ибо победивший их Друз разделил в качестве добычи и продал их коней, скот, ожерелья и их самих. Кроме того он повсюду расположил для охраны провинции укрепления с гарнизонами - по Мозе, Альбису и Визургису. По берегу Рейна он построил свыше 50 крепостей (castella) в виде [целой] укрепленной линии...
Он открыл путь через Герцинский лес, который до тех пор не видел и не посещал никто [из римлян]. В результате в Германии воцарился такой глубокий мир, словно там переменились люди и земля, да и самый климат стал казаться более мягким, чем был раньше. Итак, не из лести, а по заслугам присвоил сенат умершему там доблестному юноше [почетное] имя, по названию покоренной провинции, что до тех пор еще ни разу не случалось.
Но удерживать за собой провинции труднее, чем приобретать их. Их завоевывают оружием, удерживают - законностью. Кратковременна была радость римлян, ибо германцы были скорее побеждены, чем укрощены и в командование Друза оказывали почет скорее римским правам, чем римскому оружию. Между тем после смерти Друза произвол, высокомерие и жестокость Квинтилия Вара возбудили их ненависть. Вар решался созывать судебные собрания [германцев] и вел их так неосторожно, как будто он рассчитывал усмирить необузданность варваров ликторскими прутьями - и голосом глашатая. Между тем германцы, которых давно уже печалило то, что их мечи покрываются ржавчиной и [боевые] копи бездействуют, увидев тоги и [испытав на себе воздействие] римского права, более тяжкое для них, чем война, взялись под предводительством Арминия (duce Arminiо) за оружие; а Вар был так твердо уверен в прочности мира, что на него даже не произвёл впечатления рассказ одного из [германских] старейшин (principum) Сегеста, раскрывшего заговор. И вот они неожиданно напали со всех сторон на Вара, застигнутого врасплох и не опасавшегося нападения, и притом как раз в тот момент, - о, как велика была его беспечность! - когда он улаживал споры перед своим трибуналом; они разграбили лагерь и разбили три легиона. Вар не пережил гибели лагеря, и его судьба и характер напоминают судьбу Паула в битве при Каннах. Нельзя представить себе ничего более жестокого и кро-вожадного, чем эта битва среди болот и лесов (per paludes perque silvas), ничего более нестерпимого, чем издевательства варваров, особенно над римскими адвокатами... Это поражение привело к тому, что [римское] господство, которое не хотело остановиться на берегах Океана, принуждено было найти себе предел на берегу Рейна.
© дизайн и вёрстка сайта : Трухан Александр, Трухан Иннокентий - март 2011
